Она приходит ночью
У него за плечами большой жизненный опыт, две служебные командировки в Чечню в 1995 и 1999 годах. В то время он служил в рядах милиции. И теперь уже у него четыре поездки в зону специальной военной операции. Александр Михайлович пьёт зелёный чай и спокойно говорит, что особо сказать и нечего. Участие в военных кампаниях было частью его жизни. Сейчас после тяжелого ранения в мае 2024 года в нём остаются осколки от мины, сброшенной с коптера. Она разорвалась в метре от него. Поразила внутренние органы. Осколки остаются в легком, удалена части печени, в которой застрял осколок. Повреждены почка, диафрагма, ребра, бедро и плечо. Это не позволяет ему вернуться обратно в строй. Война теперь далеко от него, но она приходит по ночам. «Война пахнет по-другому. Иногда даже во сне я чувствую этот запах, ни на что не похожий. Запах гари, сожженной техники, мазута, бензина смешанный с запахом земли. Я просыпаюсь, и он потом еще долго стоит в носу. Это не просто объяснить, не могу подобрать слов, но точно не забыть и ни с чем не перепутать. Тут в городе, в мирной жизни пахнет по-другому», - признаётся Александр Гаврюшин.
Узнаешь его по звуку
Есть люди, которым воевать не дано, их нельзя судить, как не всем дано быть педагогами, хирургами, конструкторами, всё зависит от породы людей, убеждён ветеран СВО. Он как раз из тех, кто умеет обращаться с оружием и, несмотря на страх, риск и постоянную угрозу жизни, добровольно ушёл на войну. Ушёл в марте 2022 года, через месяц после начала боевых действий. Тогда, когда еще никто не понял до конца, что произошло, когда не шла речь о частичной мобилизации, не шла речь о материальной помощи бойцам, он нашёл способ попасть на фронт. С тех пор его война была разной. Первые два раза он служил в отряде «Барс 15», третья командировка была в составе ЧВК «Вагнер», последняя, четвертая снова в «Барсе 17». Во второй командировке познакомился с Маратом Афризоновым, тоже полевчанином, к сожалению Марат погиб в 2024-м. Был такой разговор у них, под жужжание коптеров. «Знаете, эти атаки дронов, они самые страшные. От них не денешься никуда, особенно на «открытке» (открытая местность между посадками). Есть дроны наблюдатели, есть камикадзе, они одноразовые, грубо говоря, а есть те, что смертельно опасны и скидывают гранаты или мины и улетают за новыми. Какой летит, потом уже по звуку различаешь. «Камикадзе» летит как мессершмитт. Под это жужжание Марат и говорил мне: «Саня, поехали домой». А этого, который на нас мину скинул, я еще в феврале приметил. Тактика появления у него другая. Он из тумана появляется. Сначала низко над полем летит, потом выныривает из тумана и взлетает вверх. Если заприметил, то уже некуда деться. Я тогда в дерево уперся и присел, некуда бежать было. Командир от меня в пяти метрах, а мина между нами была сброшена», - вспоминает Александр.
Наша молодежь чокнутая
Мой собеседник честно признаётся, что каждый раз принимал решения поехать в зону боевых действий, руководствуясь потребностью. Это не похоже на патриотизм или героизм. За героизмом туда никто не идёт, все поступки или случайны, или осознанно принятое там, на месте решение. Патриотизм очень нужен в тылу, а там скорее нужна «потребность». Когда человек чувствует в себе силы и желание принести пользу, быть нужным именно на фронте. Там люди другие совершенно. «Много сволоты, конечно, но есть отличные ребята. Там раскрываются все по-разному, как на ладони. А молодежь, наша молодежь по-хорошему чокнутая. В них много лёгкости и сумасшествия, которое часто придаёт сил, толкает на необдуманные поступки, которые становятся геройскими. Наверное, это особенность молодости. Они фотографируются на танке, смеются, шутят, и тут же берут автомат и идут выполнять задачи», - говорит Александр Михайлович.
На войне в Бога веришь
Александр Гаврюшин участвовал в боях за Бахмут, был на Соледарском направлении, в Изюмском и Макеевском районах, в самом начале был под посёлком Редкодуб, Червонопоповка, Коровий Яр. У Александра две медали за отвагу. Одна из Чечни, другая с СВО, а также медаль «За взятие Бахмута», отдельная медаль «бахмутовская мясорубка», черный вагнеровский крест и «За отличие в охране общественного порядка», тоже из Чечни. Про себя Александр говорит, что он человек осторожный, а на фронте очень сильно проявляется интуиция или шестое чувство, которому необходимо доверять. Возможно, именно через интуицию с нами разговаривает Бог. Когда человеку страшно, он не маму зовёт, он к небу обращается и крестится. Были случаи, которые сложно объяснить, но именно они спасали жизни. «Вдруг среди ясного дня стало холодно. Стояли с товарищем, курили и по спине холод пошёл. Я замерз. Удивился, но сказал товарищу, что пошёл за кофтой схожу. Когда дошел до кофты, взял в руки, подумал, зачем она мне, а в эту минуту там танк подъехал. Не наш. Начался замес, - вспоминает Александр. - В Чечне был однажды сон, очень реалистичный, от него я проснулся и через минуту он начал воплощаться в жизнь. Я тогда события сна поменял. Так чётко его помнил, что сказал товарищу, что поеду впереди него, потому что уже видел каждую деталь той дороги во сне. Знаю, где опасность». На линии боевого соприкосновения нужно выполнять приказы и слушать себя. Нельзя замыкаться, чтобы спасти здравый рассудок».
Невозможно вытащить
«Первых своих убитых до сих пор помню, это было в Чечне. Они тогда мне долго снились. Одного боевика с трёх метров застрелил, когда они напали на нашу машину, а второго в упор. Пришлось ближе подойти к ним, проверить их состояние и оружие забрать. Он лежал с закрытыми глазами, я автомат забирать начал, а он глаза открыл и на курок нажал, тогда я ему в грудь и выстрелил. Сейчас, к сожалению, своих парней не всегда получается вытащить из-под обстрела. Мне тоже пришлось оставить своего товарища на поле еще в 2022-м. Человек на лысых полях под открытым небом - это простая мишень для дронов. Всегда есть риск остаться лежать рядом с тем, кого пошёл забирать с поля. Иногда обстрел настолько интенсивный и не только с неба, но и из пулемётов в укреплении, что выйти из окопа вообще нельзя. Вся местность перерыта тоннелями окопов, блиндажей, ям. Всё в маскировочных сетках, которые дают некоторое укрытие от дронов, но это не всегда спасает, поэтому эвакуация не всегда возможна. «Когда это закончится, как думаете?», - спрашиваю я. «Иногда кажется, что никогда», - отвечает Александр Гаврюшин.
Беседовала Татьяна Чайковская, Рабочая правда